В архиве Льва Аврумовича Шеймана, хранящемся в редакции журнала «Русский язык и литература в школах Кыргызстана», есть три толстые тетради. В них под общим названием «Эфросиада» собраны эпитафии, элегии, эпиграммы, экспромты, эпиталамы, авторами которых были друзья и коллеги Льва Аврумовича, знакомые его друзей и коллег и он сам. Лев Аврумович был вдохновителем и организатором этого коллективного творчества, он же был и главным собирателем-«архивариусом» всех эфросопоэз (так называли свои стихотворные опусы участники создания «Эфросиады»). Стихи, судя по карандашным пометкам Льва Аврумовича к ним, присылались ему с 1951 по 2001 год из разных городов СССР (позже – СНГ): из Москвы, Караганды, Магадана, Алма-Аты (Алматы), Еревана, Ташкента, Одессы, Минска и других мест. Среди авторов стихотворных виршей были и кыргызстанцы.
Долгое время об «Эфросиаде» было известно только самим участникам данного проекта. Круг авторов постепенно расширялся, но всё равно «Эфросиада» оставалась некой «корпоративной» тайной.
Лев Аврумович впервые публично упомянул об «Эфросиаде» в 1998 году – в статье-некрологе, посвящённой памяти казахстанского профессора М. М. Копыленко, одного из самых активных участников коллективного сочинительства эфросопоэз. «Человек доброго природного остроумия, – писал Л. А. Шейман, – Моисей Михайлович принял живейшее участие в коллективной литературной игре – в сочинении «Эфросиады», рукописного собрания сотен шуточных буриме – стихотворных миниатюр, в которых зарифмовывались имя и фамилия известного искусствоведа, переводчика, пушкиниста А. М. Эфроса… Некоторые из его «эфросопоэз» стали достоянием интеллигентского фольклора» (РЯЛШК, № 2, с. 148).
Только теперь, по мере ознакомления с архивными материалами Л. А. Шеймана, нам стало известно, что создатели «Эфросиады» намеревались опубликовать сей труд и искали в 90-х годах возможности для осуществления своей задумки. При этом предполагалось сохранить анонимность авторства эфросопоэз. В подтверждение приведём фрагменты из письма М. М. Копыленко, адресованному Л. А. Шейману:
…С радостью изучил Ваш проект издания «Эфросиады». Многое в нём оправдано и приемлемо (с моей точки зрения). Но кое-какие нюансы позвольте убавить/добавить…
- Отобрать миниатюры терпимого литературного уровня. – Согласен.
- Снять всё окказиональное, поделки, связанные с поздравлениями и проч. – В принципе согласен, но если та или иная «поделка» окажется мáстерской, высокого уровня (среди Ваших такие, безусловно, найдутся), нужно её, по-моему, <оставить и пояснить в комментариях> (Кстати, будут ли таковые? Мне представляется, что должны быть.)…
- Оговорить неполноту в подзаголовке. – Согласен, но к четырем Э (…эпитафии, экспромты, элегии, эпиталамы…) не добавить ли ещё одно – эпиграммы?< …>
- Открыть сборник нарочито сухим предисловием. – Согласен.
- Выпустить книжку анонимно, указав лишь в конце нонпарелью имена «редакторов». – Согласен. Но ведь <…> есть ещё, хоть и менее плодовитые, но всё же творцы opus’a сего. Одобрят ли они то, что останутся в полной безвестности («И сказок о них не расскажут…»)?
- Хотелось бы избежать «постиздательских» обид, нареканий, может быть, даже скандала, и ввиду этого включить в сборник только «позитив», а о негативе предоставить судить грядущим ценителям нашей «Музы». Но жаль! Ведь в конце концов и «негатив» сочинялся (нами по крайней мере) любя. Кого, например, может оскорбить то, что я в одном из «негативных» виршей обозвал А. М. киргизским ханом? <…>
Издавать придётся, по всей вероятности, своекоштно, а я, осуществляя прожект издания своей книги, естественно, собираю копейку к копейке и ныне финансировать «Эфросиаду» не смогу. Вы пишете: «если Вы видите реальные пути к этому». А я как раз надеялся на Ваши «реальные пути», поскольку Вы имеете связи в «частноиздательских» кругах…
К сожалению, издать «Эфросиаду» Льву Аврумовичу и его сотоварищам при жизни так и не удалось. Эфросопоэзы не были отобраны для издания сборника и не были распределены по рубрикам, как это предполагалось. Но Лев Аврумович успел подготовить небольшое предисловие к «Эфросиаде». Вот это предисловие:
Что такое «Эфросиада» и откуда она пошла?
Прошу не приписывать мне никаких мнений.
Фаддей Булгарин, предисловие
к роману «Дмитрий Самозванец»
Первые строки «Эфросиады» обязаны своим рождением счастливому недоразумению.
Несколько молодых гуманитариев летом 1951 года встретились в Москве. Мимоходом упомянуто было имя Эфроса – в ряду светил научной и культурной жизни тогдашнего Ташкента.
– Как – покойный Абрам Эфрос?! – непроизвольно воскликнул один из собеседников, только что прибывший в столицу с юга Украины.
Остальные рассмеялись.
Ошибка провинциала вызвана была, по-видимому, тем, что незадолго до этого в газетах появился некролог, посвящённый однофамильцу того Эфроса, которого имел в виду вопрошатель. К тому же имя Абрама Эфроса не упоминалось – по крайней мере, когда речь шла о явлениях живого, поступательного литературного процесса страны, – уже более двух лет, со времени погромных статей, ознаменовавших начало компании «борьбы с космополитизмом». Но А. Эфрос между тем здравствовал и продолжал работать – хотя и не в Москве, а в Ташкенте.
Участники московской встречи решили обыграть недоразумение сочинением десятка-другого буриме – в форме шуточных стихотворных эпитафий, в каждой из которых была бы зарифмована фамилия Эфрóс.
Имя Абрама Марковича Эфроса (1888–1954) – видного деятеля отечественной художественной культуры 20–30-х годов нашего века, замечательного пушкиниста и искусствоведа, одного из поэтов русского «серебряного века», блистательного мастера стихотворного перевода – это имя на первых порах привлекло авторов своей звучностью и богатым рифмостимулирующим потенциалом. Ведь уже тогда существовала освящённая опытами крупнейших поэтов столетия традиция обращения к названному имени в шутливых стихах:
В белом венчике из роз
Впереди – Абрам Эфрос.
(Владимир Маяковский)
Любил Гаврила папиросы,
Курить Гаврила обожал,
Гаврила подошёл к Эфросу:
– Абрам, – он, – Маркович! – сказал…
(Осип Мандельштам)
Со временем, когда круг участников игры расширился, раздвинулись жанровые рамки и обогатилась содержательная основа миниатюр об Абраме Эфросе. Сохраняя почти мифологическую обобщённость и условность образа героя, которыми отмечены исходные двустишия, коллективная поэма постепенно впитывала в себя реалии биографии и облика его прототипа – разумеется, трансформируя их сквозь призму поэтических стилизаций. То же происходило с проникавшими сюда отголосками событий и процессов, совершавшихся на протяжении четырёх десятилетий с момента возникновения эфросопоэз.
Читателя «Эфросиады» поначалу, возможно, смутит пейоративная, на первый взгляд, словно бы уничижительная, окраска отдельных её строк. Но на самом-то деле здесь, как правило с горьким и негодующим сарказмом, пародировались те дикие и нелепые оскорбления, которыми осыпала официозная и рептильная печать имя А. М. Эфроса с 1949 года, когда оно фигурировало в первом ряду имён «антипатриотической группы критиков-космополитов» или даже возглавляло проскрипционные списки. Порою же сказывалась в «Эфросиаде» инерция карнавальной игры, в контексте которой, как известно, озорное ритуальное поношение в действительности служит конечному утверждению верховной сакрализованной ценности. Как нетрудно убедиться, пафос «Эфросиады» – это апофеоз центрального персонажа, порою овеянный сердечным юмором. Тем юмором, о котором сам Абрам Маркович, характеризуя исполнение С. М. Михоэлсом, его другом, роли Шимеле Сорокера, героя пьесы Шолом-Алейхема «Двести тысяч», писал, что то был «ласковый гротеск», «любовная издёвка» над персонажем. Показательно, что когда «Эфросиада», ещё при жизни прототипа своего героя, по существу стала частицей фольклора советской интеллигенции тех лет, Абрам Маркович, по некоторым сведениям, не без интереса ознакомился с первыми фрагментами поэмы и обогатил её несколькими миниатюрами, к сожалению пока не атрибутированными.
Впрочем, имена авторов большинства стихов, составивших «Эфросиаду», доселе также остаются неизвестными. А варианты, записанные в ходе наблюдений над устным бытованием эпоса, настолько разнятся между собой, что всё ещё не дают возможности установить с должной основательностью дефинитивный текст значительной части компонентов этого произведения.
Вот почему в предлагаемую публикацию включены лишь избранные разножанровые фрагменты «Эфросиады», тексты которых представляются относительно стабильными. <…> При чтении поэмы следует учитывать, что, согласно условиям игры, в составе «Эфросиады» все слова, оканчивающиеся буквосочетаниями типа -ос, -оз произносятся с ударением на последнем слоге (например, Аргόс, а не А́ргос).
Составители не обольщаются иллюзиями относительно собственно поэтических достоинств стихов, вошедших в «Эфросиаду». Но, позволительно надеяться, она сумеет не только позабавить читателя (и, быть может, вовлечь его в занимательную литературно-языковую игру). Это собранье пёстрых строк всё-таки невольно отразило в своих блёстках и осколках многие факты, имена, увлечения, пересуды времени. Перед нами, пожалуй, и одно из свидетельств социотерапевтических, освобождающих возможностей Игры: в иные эпохи она оказывается в числе тех факторов, которые, каждый по-своему, помогают поддерживать перманентное противостояние личности покушениям тоталитарных сил на суверенитет её внутреннего мира.
Всего в трех тетрадях «Эфросиады» насчитывается 631 эфросопоэза, расположенные в хронологическом порядке – по мере их написания и поступления к Л. А. Шейману.
Ниже мы публикуем избранные стихи из «Эфросиады», написанные в разные годы. Имена авторов этих эфросопоэз мы не раскрываем – такова была воля Л. А. Шеймана и его единомышленников.
Мистическая
Обид не снёс. Не снёс угроз,
В обитель грёз ушёл Эфрос.
Панегирическая
Как в облака
Ушёл утёс,
Вошёл в века
Абрам Эфрос.
Он между нами жил…
Узбек, Казах, Киргиз и Росс,
Восплачьте! Умер А. Эфрос.
Он среди вас недолго жил,
Но мощной страстью вас любил.
Вечно живой,
или Всемогущество Науки
Твой прах в земле, Абрам Эфрос,
Пушкиновед, эстет и критик…
Но гений твой тебя вознёс –
И снова средь живых Эфрос:
Наука знает много гитик!*
* «– Наука имеет много гитик» – формула одного из картежных фокусов (см. «Швамбранию» Л. А. Кассиля).
Прогностическая
«Из нас получится навоз», –
Так говорил Абрам Эфрос.
Покойник был, конечно, прав:
Ведь он имел прескверный нрав.
Эфрос и нос
(Почти по Гоголю)
О где твой нос, Абрам Эфрос?
Твой нос похитил Харакоз!*
* Харакоз Петр Иванович – основоположник методики преподавания
русского языка в киргизской школе.
Армянская
«Ушёл от нас Абрам Эфрос, –
Сказал печально Мартирос –
Я написал его портрет*,
Но нет Эфроса с нами, нет…»
* Превосходный портрет А. М. Эфроса (1944. ЦТМ им. А. А. Бахрушина)
написан Мартиросом Сарьяном.
Трагически-оптимистическая
Лети вперёд, наш паровоз,
В Коммуне остановка…
Хотя и умер А. Эфрос,
Ясна нам установка!
Сардоническая
Как беспризорный пёс Барбос,
Был брошен под забор Эфрос.
Не довершай,
о пешеход, позора –
Не орошай
священного забора!
Эстетическая–трагическая
Гармонией красок, созвучий и слов
Ты мнил укротить первозданный хаóс.
Но в битве с ордой одичалых ослов
Сражён был и ты, легендарный Эфрос!
Катарсис
(Эпитафия—кантата)
Навеки карта бита
Мерзавцев и стервоз:
Они давно забыты,
А жив Абрам Эфрос!
Анафема –
хулителям!
Осанна –
просветителю!
Анафема –
гонителям!
Осанна –
небожителю!
Абраму Эфросу –
С л а в а!
Из пародий и откликов на «Эфросиаду»
Фрагмент 1
Абрам и Лев
Как-то раз возник вопрос:
Кто такой Абрам Эфрос?
Гости думали, гадали,
Долго головы ломали,
И решили – хватит ныть,
Надо Шеймана спросить.
Грозный сын Абрама – Лев,
Половину торта съев
И достав свою тетрадку,
Быстро разгадал загадку.
Молвил он: «Пустой вопрос,
Кто такой Абрам Эфрос.
(Смысл вам, конечно, ясен.)
Он – герой стихов и басен.
Сотни тысяч эпиграмм
Породил Эфрос Абрам,
Эпитафий – без числа.
Смерть Абрама унесла,
Но зато теперь Эфрос
Популярней, чем Христос».
Фрагмент 2
Коммунально-трагический
Дом Шеймана и дом Эфроса
Попали под угрозу сноса.
Теперь они – о, меч сатиры!
Вселились в смежные квартиры,
Сидят и пишут эпиграммы:
Абрам на Льва, Лев на Абрама.
Фрагмент 3
Визуально-литературоведческий
Друг на друга посмотрели
Как-то Шейман и Эфрос.
Посмотрели – и присели:
Тот же лоб и тот же нос…
Небеса дрожат от мата:
«Не позволим плагиата!»
Только где ж тут плагиат?
Каждый сходству втайне рад.
Фрагмент 4
Автомобильно-принципиальный
Машина Шеймана с Эфросом
Попала в снежные заносы.
Продуктов нет и нет питья.
Тогда заспорили друзья:
Кто драгоценней для науки?
Всё в ход пошло – слова и руки…
Растаял снег… Но до сих пор
Стоит меж ними этот спор.
Фрагмент 5
Мемориально-исторический
Однажды Шейман и Эфрос
Решили вспомнить Наркомпрос.
О, Наркомпрос! Науки храм!
К нему б теперь вернуться нам
И там вершить дела свои,
А не в теперешних НИИ…
Макьявеллистическая
Пушкиновед, поэт и критик…
Бесперспективный симбиоз!
Когда б ты был ещё ПОЛИТИК –
Ты выжил бы, Абрам Эфрос.
Историко-педагогическая
Не ходите, дети,
В Африку гулять…
( Из К. И. Чуковского)
Лишь смерть спасла от каземата
Виссариона Фуриозо…
Не подражайте ж, октябрята,
Примеру дедушки Эфроса!
Не гнул упрямец головы,
Не славил горкомхоз,
За что был выслан из Москвы
И проклят на брегах Невы
И вечной предан был – увы! –
Анафеме Эфрос.
Обыкновенная история
В течение ряда лет А. М. Эфрос был заместителем директора
Музея изящных искусств в Москве.
Рембрандт и Лукас Крáнах,
Ван-Дейк и Гуго Гросс –
Шедевры в древних рамах
Собрал Абрам Эфрос.
Но чашу всех избранных
Испить ему пришлось:
Прошла нужда в Абрамах –
И вышвырнут Эфрос.
Враг адаптации
«…я как раз сторонник (цитирую Вас) “абсолютной неприкосновенности каждого элемента канонического оформления художественного текста”».
Из частного письма. (М. М. К. – к Л. А. Ш., 20 июня 1973 г., Алма-Ата).
Коль юный читатель, сказал А. Эфрос,
До Фета и Блока ещё не дорос,
Пускай не читает, пускай подрастёт,
Словарь свой расширит и вкус обретёт.
Одна из эфросовых ламентаций:
«Житья нет от каверзных адаптаций!»
Псевдоклассицистическая
Муза, поведай народам
о том многоопытном муже,
Гиперборейцам который
огонь Прометея принёс!
Был он могучим рапсодом
и спорщиком ярым к тому же…
Смертный,
с богами не спорь.
Пропадёшь
ни за грош,
как Эфрос!
Антитетическая,
или Богатыри – не вы!
«Богатырь журналистики».
В. Г. Белинский о Н. А. Полевом
Классический журнал
Воитель направлял –
Белинский,
Полевой,
Надеждин
Иль Андросов.
А нынешний журнал
Убог, и хил, и вял:
В нём нет ни Лакшиных,
Ни Бриков,
Ни Эфросов!
Моленье о Спасителе
Отыскался след Тарасов…
Н. В. Гоголь
Закрыв собою амбразуру,
Путь проложил полку Матросов…
Но кто спасёт литературу,
Где вытоптан и след Эфросов?
Прописная истина
Блаженствуют – Молчалины,
В забвении – Эфрос…
Да-с, золото – молчание,
А слово – серебро-с!
Эфрос, сын Эфроса
Продажным писакам, убийцам, ворам,
Бродягам с преступным синдромом Ламброзо,
Дана директива:
– Да сгинет Абрам,
Последний из дерзкого рода Эфроса.
Некрóлог: «Допущен в борьбе перехлёст –
Угроблен досрочно товарищ Эфрос…»
Но разве истлели
Эфроса останки?
Воскрес он на Бронной,
воскрес на Таганке!
Жалобы турка
Всё замерло, словно по команде «Смирно!»
А. И. Герцен
Когда фельдфебели – в Вольтерах
И правит Музами завхоз,
Тогда поэзия – химера
И загнан в гроб
Абрам Эфрос.
Суперкибернетическая
Построить кибер-интеллект
Решили Винер и Амосов.
Увлек их
дерзостный проект:
Как смоделировать
Эфросов?
Перéбран триллион программ…
Увы! Неповторим Абрам.
Пролетарская–воспитательная
Не оскорбляй
достоинство людей,
Не обзывай китайца –
«китаёзом»
И помни,
что в родстве
трудящийся еврей
Не с Ротшильдом,
а с Марксом и Эфросом!
Увещевательная
Израиль – это раковая опухоль на теле арабских народов.
Чингиз Айтматов
Вот и к тебе, Чингиз,
подобрались миазмы,
Вот и тебе грозит
расизма токсикоз…
Храни себя от скверны
мерзкого маразма:
Приникни к роднику
по имени – Эфрос.
Этнодемографическая
(Сводка ЦСУ)
До сотой доли миллиграммов
Упал удельный вес Абрамов.
И до нуля
упал прирост
Таких, как ты,
Абрам Эфрос…
Папирофобская
К любым чертям…
любая бумажка…
В. В. Маяковский
Желанный гость
салонов и редакций,
Богатый мыслями,
как мёдом – медонос,
Не то что докторской –
ни даже кандидатской
Не счёл достойным
защищать Эфрос.
И всё же у него
чаи гоняли дома
Ландау или Бор,
Курчатов или Тамм…
Не надобно богам
паршивого диплома –
Как свой,
среди богов
блистал
Эфрос Абрам!
Царь и Мудрец
(Восточная притча)
Услышав как-то раз о древнем Мудреце,
Который днём с огнём взыскует Человека,
Явился грозный царь – и встал во всей красе
Пред бочкой, обиталищем всесведущего Грека.
– Могу ли для тебя, мудрейший Аксакал,
Я сделать что-нибудь –
Я, кормчий македонцев?
– Конечно, государь, –
Философ отвечал, –
В сторонку отойди:
ты заслоняешь Солнце.
Доныне знатоки исследуют вопрос:
Эфрос иль Диоген был дерзкий тот Философ?
Но даже если он
был не
Абрам Эфрос –
Побольше бы таких
и Диогенов,
и Эфросов.
Прометей наших дней,
или Silentium
Прославился сталью булатной
Дамаск, Тегеран и Лемнос.
Прославился храбростью ратной
Парнаса глашатай Эфрос.
За нрав огнепальный навечно
Его приковали к горам…
А больше молчал бы, сердечный, –
И днесь процветал бы Абрам!
Этноэстетическая,
или Торжество Справедливости
Чонмурун – Длинный Нос – негативное значащее
киргизское имя или прозвище (см. повесть Касымалы
Баялинова «На берегах Иссык-Куля»).
Идеал красоты у киргизов – человек с маленьким носом.
Славянороссы измывались над Эфросом –
Его считали низкорослым и курносым…
Но так как не был чонмурун он –
длиннонос,
То для киргизов
идеал –
Абрам Эфрос.
Предостережение
Эфрос остёр был и заборист
Из рода
критиков-заноз…
Мой друг,
не задевай ничтожеств!
Иначе – кончишь,
как Эфрос.
Уроки истории
Чилийский диктатор Пиночет, пытаясь поддержать легенду
о демократизации своего военно-фашистского режима,
объявил об отставке руководителя службы безопасности – генерала Мендосы.
(Из газет, август 1985 г.)
Говорят, государь Царства Русского
Собирался в благую минуту
Воротить из Литвы князя Курбского
И казнить супостата Малюту.
Император повесил Рылеевых,
Но замыслил умасливить Корфов;
Он отставил собак Аракчеевых
И возвысил вояк Бенкендорфов.
Пиночет объявил «демократию»
И отправил в отставку Мендосу…
Но не ведает подлая шатия:
Помнит мир завещанье Эфроса:
– Не питайте, народы, доверия
К смене старых подонков
на новых:
Ведь являются новые Берия –
Чтоб сменить устаревших Ежовых!
Молитва
Этникос – совокупность лиц, которые, независимо
от их территориального размещения, обладают
общностью национальных черт.
Ю. В. Бромлей. Очерки теории этноса. М.: Наука, 1983, с. 59 и след.
Пылают Вильнюс и Цхинвали,
Пылают Ош и Наманган…
Поможет ли Христос? Едва ли.
Услышь ТЫ нас, Эфрос Абрам!
Там племя пожирает племя,
Там этнос режет этникóс.
Братоубийственное время…
Помилуй нас, Абрам Эфрос!
«Никто не хотел…»
Лишь щи хлебать да жрать галушки –
Мечтают Росс и Малоросс.
А кто ж работать будет?
Пушкин!
Да Вечный Жид –
Абрам Эфрос…
По горячему следу
«Ищут пожарные, ищет милиция…»
В Алма-Ате
Стервецы «демократы»
Цены взвинтили
Двенадцатикратно.
– Нет, не виновен
Наш строй-недоносок!
Ищем виновника –
Ищем Эфроса…
Меж двух огней
(Чечня-1995)
– Опомнитесь, друзья! Ведь мы –
свои же люди!
Куда нас занесёт этнический психоз?
И сразу с двух сторон –
огнём из всех орудий
Ты был испепелён,
пророк Абрам Эфрос!
Великое быть может
Тянули из болота Кыргызстан
Эфрос, и МВФ, и ЭКОСОС*.
Болото глубоко, как океан, –
Увяз в нём
даже сам
Абрам Эфрос.
Прохожий!
Попытай удачи сам –
Быть может,
Вынырнут
кыргызы
и Абрам?
* МВФ – Международный валютный фонд.
ЭКОСОС – Экономический и Социальный Совет ООН.
Потрясательная
(По прочтении «Книги Руфь»
Абрама Эфроса и Владимира Фаворского)
Трясет бактерьями и бомбами
Хусейн Саддам –
Но потрясает переводами
Эфрос Абрам.
Материал подготовлен к публикации сотрудником редакции журнала – научным редактором Л. И. ГАРАЮЩЕНКО